Добрый вечер.
Сегодня поговорим об энергетическом секторе Соединенных Штатов и последних решениях администрации Байдена. И не только о нефти, но и о последствиях всей экономической политики Белого дома.
Итак, агентство Блумберг подсчитало, что в 2022 году средняя семья в США будет вынуждена потратить на 5200 долларов больше, чем годом ранее. Это от 400 до 600 долларов дополнительных затрат ежемесячно, что признано критическим увеличением затрат из-за растущей инфляции и роста цен абсолютно на все.
Мы говорим о потребительской инфляции, которая продолжает расти, несмотря на усилия Конгресса и правительства США. Промышленную инфляцию удалось остановить на уровне 25-26% — она словно замерла перед очередным прыжком вверх и любой отраслевой кризис может спровоцировать этот скачок.
В комментариях много вопросов о 180 млн баррелей нефти и топлива, которые Белый дом решил выпустить на рынки из стратегических резервов в ближайшие полгода. Давайте проясним, что это такое и почему подобное решение вряд ли остановит рост стоимости бензина на автозаправках.
Сегодня Соединенные Штаты потребляют чуть менее 23 млн баррелей в сутки. Стратегические резервы позволят немного снять напряжение на рынке, добавив миллион баррелей ежедневно — тем не менее, речь идет о легкой и сверхлегкой нефти, добываемой в Америке из сланцевых залежей. Иначе говоря, с дизельным топливом ситуация будет только ухудшаться — несмотря на громкие заявления, Иран и Венесуэла отказались поставлять тяжелую нефть в США.
Причины отказа Тегерана и Каракаса вроде формально разные, однако они основаны на непредсказуемости поведения Вашингтона в прошлые годы. Санкции, устроенные Америкой против персов и венесуэльцев в тучные времена, сегодня начали работать в обратную сторону, лишив НПЗ Техаса тяжелой нефти, а без достаточного количества дизельного топлива экономика США рискует просто остановиться.
Чтобы понять, о чем я говорю, достаточно вспомнить любые видеокадры с автомобильных и железных дорог Америки. Электрификация железных дорог близка к нулю, локомотивы работают на дизеле и жрут, как не в себя. Огромное количество грузовиков на автомобильных магистралях — это еще одна статья расходов дизельного топлива, причем основная, 85% грузоперевозок в США осуществляются грузовым автотранспортом.
Как итог, стоимость грузоперевозок возросла в несколько раз — и следом возросли цены в розничных магазинах. Пока на десятки процентов по отдельным группам товаров, но экономисты понимают, что рост цен обязательно продолжится, поскольку потребительскую инфляцию начинает подпирать инфляция промышленная.
Миллион баррелей в сутки дополнительно — это, конечно, хорошо. Беда в том, что основную часть этих резервов американские НПЗ пустят не на потребительский бензин, а на попытки выработать дизельное топливо — возможно, с помощью канадской сверхтяжелой фракции из битумозных песков Альберты. Насколько это получится, покажут ближайшие месяцы — и здесь самое время вспомнить о сланцевых производителях, которые так надеялись на рост цен нефти на мировых фондовых рынках. Нефть в цене выросла, а где радость и веселье?
Знаете, что такое истерика? Медики называют это состояние реактивным психозом — и, как показала практика, фондовые рынки могут заразиться им очень быстро и массово. А реактивный психоз — это штука, из которой весьма затруднительно выйти самостоятельно, без достаточно сильного внешнего воздействия.
Важно понимать, что нынешнее состояние американских рынков берет свое начало не во время пандемии или даже правления Трампа — здесь ноги растут из кризиса 2008-2009 годов. То есть со времен Обамы.
В 50-х годах прошлого века доля ВВП США в совокупном ВВП мира составляла 52%. К 2008 году она снизилась до 18%, сегодня же составляет менее 16%. Глядя на эту динамику, начинаешь понимать, как сказывается последовательный отказ от собственной индустрии и промышленности, когда реальный сектор экономики замещается экономикой услуг. Да, экономика услуг более прибыльна, там можно минимизировать затраты, в отличие от грязных шахт и заводов — но когда заходит речь об экстренном реагировании на кризисы, экономика услуг оказывается бесполезной и предельно уязвимой — и следом падает реальный сектор экономики. Тот, который еще остался.
Попробую разъяснить на руках.
Сланцевики Америки с нетерпением ждали, когда нефть вырастет в ценах и закрепится на уровне выше 70-80 долларов за баррель. Это произошло, настало время восстанавливать отрасль после ценовых шоков в 25 долларов за бочку — цена выросла, пора бурить и качать.
Инвесторы тоже воодушевлены, хотя и продолжают смотреть в сторону сланцевого сектора с опаской — в общем нефтяном американском пироге он был и остается самой уязвимой частью.
Тем не менее, у сланцевиков возникает заметное оживление — к тому же, они работают на крупнейшем топливном рынке мира, ибо никто более на планете не имеет такой же уровень энергопотребления, как в США — это самый очевидный признак сильной экономики если верить либеральным экономистам и экспертам.
Начинаются всяческие движения сланцевых компаний по срочному поиску дополнительного кредитования или финансирования, заключению договоров с подрядчиками для поставки необходимых компонентов и оборудования, стартует бурение новых скважин.
И тут неожиданно выясняется, что:
В пятничном отчете Bloomberg сослался на данные KeyBanc Capital Markets, которые показали, что цена на трубы, используемые в нефтяной промышленности — трубные изделия из нефтяных стран — в марте выросла до 2400 долларов за тонну.
Это было 100-процентное увеличение по сравнению с годом ранее.
Стальных труб даже при традиционных методах добычи нефти и газа нужно очень много, мягко говоря. Если же говорить о сланцевой отрасли, то там расход стали еще выше, поскольку из одной материнской скважины бурится иногда до нескольких десятков горизонтальных стволов в разных направлениях.
Для тех, кто не знаком с этой технологией, поясню, что стальная плеть из труб погружается в землю вертикально, а на определенной глубине начинает плавно поворачивать в нужную буровому мастеру сторону, постепенно переходя в горизонтальную плоскость в месте наиболее плотных и богатых залежей нефти или газа.
Иначе говоря, сланцевым компаниям нужно в несколько раз больше стали, чем при традиционной добыче — а если учесть и возникший дефицит этих труб, то картина становится куда ярче. Помните, как душка Трамп вводил повышенные таможенные тарифы на сталь и многое иное из других стран? Ну вот, это прямые последствия.
“Я не могу вспомнить другое время, когда я видела рынок таким напряженным”, — заявила Bloomberg Сьюзан Мерфи, издатель отчета о ситуации OCTG, который следит за сталелитейным сектором. “Все действительно пытаются, по крайней мере в трубной промышленности, справиться с практически неуправляемой ситуацией”.
Сталь — это лишь один из примеров. Для гидроразрыва пласта (фрекинга) нужен целый набор химических реагентов, подорожавших минимум вдвое. Фрекинг требует суспензии из воды, химикатов и песка — и песок тоже подорожал вчетверо. Вода подорожала втрое — и все эти затраты полностью съели оптимизм сланцевых компаний.
И вот что очень любопытно: изучая разные источники, я внезапно наткнулся на термин, который не встречал ранее — и который очень многое объясняет в нынешней ситуации.
Иррациональное изобилие. Именно так названо время сланцевой революции в Америке — время, когда государство напрямую субсидировало отрасль, а инвесторы бежали в сланцевые проекты вприпрыжку.
Если задуматься, то иррациональное изобилие — это характеристика всего американского потребительского общества. Высокий уровень жизни за счет выкачиваемых со всего мира ресурсов и финансов не мог продолжаться бесконечно, рано или поздно должен был начаться откат на среднемировой уровень потребления — и вот именно этот процесс мы сейчас наблюдаем в прямом эфире.
На примере одной отрасли можно увидеть, как уцелевшие после прошлогоднего разгрома нефтесервисные компании взвинтили цены на услуги, потому что им пришлось повышать зарплату персоналу из-за инфляции; как взлетели цены на все компоненты и ресурсы для сланцевых компаний; как государство оказалось неспособным поддержать своего внутреннего производителя в самый тяжелый период.
А это грозит стагнацией всей нефтяной отрасли Америки. Даже не так, не грозит — стагнация уже является фактом. А это, в свою очередь, прямая дорога к снижению добычи — скважины, пробуренные впрок во времена иррационального изобилия, подходят к концу. Новые скважины обходятся слишком дорого — и даже если сегодня немедленно и сильно поддержать и активизировать сланцевую отрасль, первые итоги можно будет увидеть только через 9-12 месяцев.
Между тем, количество публикаций в отраслевой американской прессе о загрязнении территорий после фрекинга продолжает увеличиваться — следует помнить, что сланцевая отрасль в свое время наступила на больную мозоль компаний, занимающихся традиционными видами добычи сырья.
“Проблема в том, и суровая реальность для нефтяных рынков США заключается в том, что нет переключателя, который кто-то может щелкнуть, чтобы внезапно включить добычу нефти в одночасье. Этого просто нет”,- заявил Кларк Уильямс-Дерри, аналитик Института энергетической экономики и финансового анализа.
Поэтому можно долго горевать о распечатывании стратегических резервов нефти в США — в реальности это не уронит цены на бензин, а только лишь снизит резервы до беспрецедентного ранее уровня в 388 млн баррелей.
Американский рынок очень своеобразен — чем меньше нефти в резервах, тем выше цены на нефть.
Источник
Источник:
